Озеро Удомля. Встреча

Этим летом (июль 2014) спустя много лет я встретилась с моим любимым озером Удомля…

С каким волнением готовилась я к этой встрече! Ведь то озеро, что осталось в моих воспоминаниях – это красота, величие и сила! Это просторы, вдохновлявшие художников, это мудрость древних курганов и монастырей, поэзия дворянских усадеб и патриархальность деревень

Всё то, что осталось в прошлом...

Прогресс, цивилизация не пощадили красоту и поэзию, - их принесли в жертву практичности и целесообразности. И вот уже снесены деревни, уничтожены леса, изуродованы берега, изменены русла рек…

Что могло остаться от того озера – озера моего детства?

Вот поэтому я так волновалась, готовясь к этой встрече. И вспоминала…

…Когда-то жила-была девочка, довольно обычная девочка, - не хуже и не лучше других. Но была у неё сказка - каждое лето проводила девочка на берегах одного чудесного, волшебного Озера…

Оно было в ее жизни всегда. Девочка покидала его ненадолго и снова возвращалась, как к надежному другу. Глубокие воды Озера забирали в себя все разочарования и обиды, на его просторах так весело мечталось, окружающие люди были добры и мудры, дальние берега обещали раскрыть свои загадки и тайны. Возвращаясь в обычный мир из этих заповедных мест, девочка всегда была полна оптимизма, веры и любви!

Так и росла эта девочка, проводя все летние дни на берегах Озера: с самого утра, когда она выбегала умываться на его берег, и до вечера, когда на закате встречала рыбаков с уловом. А Озеро было её добрым и строгим наставником, оно готовило её к будущей жизни, потому что тогда уже знало, что нельзя всю жизнь прожить у озера…

Как хорошо, сидя в лодке, спокойно качаться на волнах в хорошую, солнечную погоду и мечтать о чем-то прекрасном, - тогда Озеро убаюкивает и успокаивает. А в сильный ветер и дождь, когда Озеро сердится, когда оно недовольно, что кто-то посмел выйти в такую погоду, нужно бороться с волнами, буквально силой преодолевать метр за метром на пути к своей цели. Это запоминается навсегда!

Но нет теперь той девочки, нет родного берега, и Озера того, как мне казалось, тоже больше нет. На современных фотографиях оно мне виделось как больной человек, ещё борющийся за жизнь, но черты которого уже неисправимо искажены, изуродованы болезнью… И я предчувствовала, как тяжело мне будет видеть это…

И вот, спустя много-много лет, я вновь оказалась на берегах моего любимого озера! И как же я счастлива! Ярким солнышком, теплым ветерком, шумом волн встретило меня оно, как старый друг, который всегда ждал и не терял надежды на встречу. И мне не пришлось соболезновать и сострадать ему, наоборот – оно внушило мне удивительное спокойствие и уверенность! 

Потому что, как оказалось, озеро преодолело все испытания, что выпали на его долю, оно, как бы снисходительно, уступило человеку в его потугах покорить природу, и вышло победителем! Я почувствовала это сразу, как только оказалась на берегу! Моё озеро осталось по-прежнему Озером – красивым, сильным, величественным!

Да, человек достиг многого в покорении природы и гордится этим, но он должен понимать, что эта его так называемая победа над природой – это, по большому счёту, лишь уступка с её стороны. И объясняется её огромным милосердием к нам, людям, таким самонадеянным и гордым.

Вот такой очередной урок получила я от своего друга и наставника.

Спасибо тебе, Озеро, и до новой встречи!

Николо-Стан

Храм Иоанна Богослова в Троице, о котором я уже рассказала на страницах этого блога, был не единственной церковью на берегах озера Удомля. Вплоть до 1937 года в полутора километрах от него, у села Стан, находилась ещё одна каменная церковь, к которой относился приход – Николо-Станский, или Удомельско-Николаевский.

Так почему же раньше - ни в детстве, ни в юности - я ничего не слышала об этой церкви? Почему моя бабушка, почти всю жизнь прожившая в Вакарино и не пропустившая ни одну воскресную службу в Иоанно-Богословском храме, никогда не рассказывала мне о существовании Николо-Станской церкви? И никто из моих родных не упоминал о ней. Как будто её никогда и не было…

А между тем, согласно «Сборнику статистических сведений о Вышневолоцком уезде» за 1886 г., жители деревни Вакарино, а также соседней деревни Ряд были причислены тогда к Николо-Станскому приходу.

И это означает для меня, что жизнь всех мои вакаринских предков была связана именно с Николо-Станской церковью, и покоятся они все где-то там, на кладбище неподалёку от села Стан, на берегу реки Съежи.

…Когда начинаешь изучать далёкое прошлое своих родных мест, тебя охватывает чувство благоговейного изумления: какая же древняя земля наша и с каких незапамятных времён жили люди на берегах озёр наших! В книге Леонида Иванова «Край любимый» я нашла такую легенду:

«От своей бабушки Марьи, да и от других стариков слышал я такой рассказ: орды хана Батыя, двинувшиеся на Русь, докатились и до наших мест. Главный бой был дан неподалеку от Бежецка… Одержав победу, батыевцы двинулись на Новгород, но, дойдя до озера Удомля, остановились. Дело было зимой, а впереди леса и непроходимые болота, корму для лошадей нет. Постояла тут орда немного и повернула к югу – в сторону Вышнего Волочка, Торжка.  И вот там, где остановились батыевцы, на пожертвования населения и его силами была построена церковь, названная Николо-Стан. Стан - остановка неприятеля-нехристя» (Л. Иванов «Край любимый». -1974г.).

Но это легенда. А вот выписка из Писцовой книги Бежецкой пятины от 1582-1583 гг.:
«Погост на озере на Удомле. А на погосте церковь Никола Чудотворец, да придел Богоявления Господа Бога и Спаса нашего Иисуса Христа» (К.А. Неволин «О пятинах и погостах Новгородских в XVI веке»).

Погост располагался там, где река Съежа вытекает из озера Удомля… Позже этот погост стал называться Никольско-Удомельским, а село при нём – Николо-Станом (из книги Н.Архангельского «История Удомельского района»).

Где стояла эта старинная церковь, сейчас сказать невозможно, - нет в старинных записях никаких привязок к местности (см. P.S.). Уверенно можно говорить лишь о том, что в 1859 году в селе Николо-Стан было две церкви («Тверская губерния. Список населенных мест по сведениям 1859 г.»)

А к 1900 году в селе были: деревянная Христорождественская церковь, 1730 года постройки, и каменная Богоявленская церковь 1872 г. с престолами Богоявления Господне, Великомученика Пантелеймона, Св. Николая, Преподобного Сергия Радонежского (из табл. № 44 книги Н.Архангельского «История Удомельского района»).

Христорождественская церковь сгорела еще в начале ХХ в., но её внешний облик, к счастью, мы можем увидеть и сегодня на картине художника В.К. Бялыницкого-Бируля «В конце зимы» (в 2017 году найдена фотография церкви).

В. Бялыницкий-Бируля "В конце зимы"

В начале ХХ века погост назывался Удомельско-Николаевским,  в приходе было 20 деревень, включающих 2 744 прихожан: Стан, Выгон, Акулово, Васильево, Ряд, Ванюнькино, Заречье, Щебарино, Лунино, Порожки, Мошная Горка, Медведково, Сатина Горка, Сухарево, Вакарино, Стеницкое, Мосты, Рудеево, Юрьева Гора , Ямны («Справочная книга по Тверской епархии на 1915 год»). Вот они на карте Менде середины XIX века:

В Богоявленской церкви в 1915 году служили: священник Дмитрий Петропавловский, дьякон Георгий Худяков, псаломщик Иван Климин.

Сейчас мы не знаем, как выглядела Богоявленская церковь – на сегодняшний день не найдено ни одной её фотографии… (в 2015 году найдено ее изображение)

Судьба её оказалась печальной. В 30-е годы ХХ в. ей пришлось разделить судьбу огромного количества православных храмов нашей страны: здание было снесено, а материал использован для строительства второго этажа средней школы в Удомле.

Постановление о закрытии церкви в селе Николо-Стан принял Президиум Калининского облисполкома в 1936 году. Но осуществить это решение оказалось не так-то просто: верующие люди, прихожане храма, не захотели мириться с уничтожением святыни, они боролись за свой храм, как могли.

Из материалов Дела о закрытии храма в с. Николо-Стан:

1. «От церковного совета Николо-Станской общины Юрьево-Горского сельского совета Удомельского района во ВЦИК.

До верующих нашей общины дошли сведения, что в Калининском облисполкоме состоялось постановление о закрытии церкви нашей общины. Это известие произвело на верующих удручающее впечатление, никто из верующих не хочет верить, что постановление Калининского облисполкома, как грубо нарушающее 124 статью основных законов СССР, будет утверждено Центральной властью.
По мнению членов общины, постановление (Л. 5. Об.) облисполкома о закрытии нашей церкви возможно объяснить только тем, что местной районной властью были представлены в облисполком какие-либо сведения не соответствующие действительности.
Ввиду изложенного верующие общины, которых по последней регистрации в общине числится 879 человек, … поручили церковному совету вновь обратиться к Центральной власти с просьбою, что бы Николо-Станский храм остался за общиной верующих.
Исполняя вышеизложенное поручение, Церковный совет со своей стороны так же просит Всесоюзный Центральный Исполнительный Комитет оставить Николо-Станский храм, как общественное здание, необходимое для осуществления религиозных потребностей верующих в распоряжение общины.

1937 г. апреля 12 дня. Члены церковного Совета: Григорий Алексеев, Архипова Параскева, Александра Архипова, Александр Марков…»

2.« 3 марта 1937 г. Во ВЦИК Калининской области Удомельского района деревни Ряда колхозниц заявление.

 У нас в Удомле решили построить образцовую школу и на постройку её наметили на материал разрушить нашу Николо-Станскую церковь; но чтобы её взять, нужно добровольное согласие нас, верующих. Наш колхоз д. Ряда самый большой из общины, около 150 домохозяев. Вот с нашего колхоза учителя и начали. Первый раз приехали и сделали собрание, предложили нам добровольно отдать церковь нашу на постройку школы, ложно уверяя нас, что все прочие колхозы уже подписались; но мы категорически сказали, что церковь построена на наши тряпки (так!) и она нам нужна и мы не отдадим её. Потом учителя приехали и ходили по домам и спрашивали, нужна ли школа не упоминая о церкви; конечно, многие, у кого есть дети, говорили, что нужна и подписывались. … школьников заставляли подписываться, но один из молодых людей вошёл к ним и указал на незаконные их действия, что малолетние не могут решать религиозных вопросов. Не прошло и нескольких дней, опять приехали и созвали одних мужчин, но вместе с мужьями пришли и мы женщины; нас стали гнать, сказав, что мы вас не звали, уходите!, а мы на это ответили, что мы женщины такие же равноправные не уйдём пока вы не уйдёте…

Колхозника Ивана Клевцова вызвали в контору и велели ему подписаться к ведомости, а когда он подписался, над ним стали смеяться, что он подписался к зыкрытию церкви; он стал протестовать и просил его вычеркнуть. Колхознику Григорию Петрову Кириллову сказали, что ему не хватает хлеба, так можно будет дать хлеба и денег, если он подпишется к закрытию церкви. Когда колхозники спускались в возку, совсем собрались в отправку, предколхоза Матросов вызвал их и предложил им подписаться к закрытию церкви. Многие из них, опасаясь, что иначе их не пустят на заработки, подписались.

…Но мы, женщины, считаем, что таковые их действия являются и насилием и обманом, противозаконными к ст. 124 Сталинской Конституции и просим эти их подписи считать недействительными. Не надеясь получить защиты наших прав от местной власти, так как всё это происходит, очевидно, с её ведома, мы непосредственно обратились во ВЦИК и просим сделать надлежащее распоряжение о прекращении насилия над нами и нашими мужьями, не только нашего колхоза, но и всех колхозов нашей общины и оставить Николо-Станскую церковь в нашем пользовании.

К сему и подписуемся. Березина Афимья, Петрова А., Петрова Над., Желенкова К., Горбунова Н. за Горбунова А, Степанова В. и другие. На 29 и 30 листах» (из ГАРФ, Р-5263, Оп. 1, Д. 838 О закрытии церкви в с. Николо-Стан Удомельского района. 1936-1937 гг.).

Однако все эти попытки спасти церковь оказались безуспешными… Церковь была разрушена, школа построена.

Удомельская школа, 1962 г.

Но какое большое уважение вызвала у меня смелость этих людей, их активная жизненная позиция! Конечно, они были наивны, полагая, что виновником их бед были местные власти, и возлагали надежды на «Центральную власть». С сожалением можно предположить, что впоследствии им пришлось поплатиться за это. А может быть, их участь стала уроком для других, заставила людей молчать об этой истории закрытия церкви, а надёжней всего – забыть вообще о её существовании?…

Может быть, именно поэтому никогда не упоминала моя бабушка о церкви в селе Николо-Стан и поэтому я о ней ничего не знала…

В этом году (2014 г.) мне довелось побывать в родных местах – в Удомле и на берегу любимого озера. И, конечно же, я не могла не посетить то место, где когда-то стояла Богоявленская церковь, и кладбище, где покоятся мои предки.

…У истока Съежи, на правом берегу, напротив деревни Стан, находится роща. В этой роще, среди деревьев уже не найти следов старинных могил – их скрыло время.

Но там есть другой памятник – руины – остатки фундамента уничтоженной церкви, как напоминание о нашем прошлом, о вере и безверии, о надеждах и заблуждениях, и о том, что никогда не поздно оглянуться назад…

Использован материал сайта http://of.putnik.ru

Благодарю Д.Ивлева за материал о закрытии церкви в с. Николо-Стан Удомельского района.

P.S. Фотоотчет о посещении кладбища в декабре 2014 года смотрите ЗДЕСЬ.
PP.S. Подробное исследование истории погоста Николо-Стан провел краевед Денис Ивлев. В 2020 году результаты его работы были опубликованы в альманахе "Тверской край". Прочитать и скачать сборник "История Николаевского Удомельского погоста" можно ЗДЕСЬ.

В 2020 году благодаря архивным изысканиям, выяснилось, что церковь Богоявления была построена не там, где стояла церковь Николая Чудотворца. Чтобы разобраться в этом, читайте статью "Удомельский Никольский погост. Где стояла церковь?"

Полевой госпиталь - от Удомли до Кенигсберга

Рассказ о полевом передвижном госпитале №2295 отредактирован 6 октября 2016 г. и перенесен в блог "Станция Удомля". 

Удомельско-Богословская церковно-приходская школа

Мой дедушка, Петров Иван Петрович, родился в 1899 году. Свои детские воспоминания и то, что я узнала о нём от старших, я включила в рассказы о деревне Вакарино (здесь и здесь).

Но когда за давностью лет свидетелей событий не находится, то о прошлом нам рассказывают старые документы, хранящиеся в семейных архивах. Так, например, я узнала, что в начале ХХ века мой дедушка учился в Удомельско-Богословской церковно-приходской школе (ЦПШ), которую окончил в 1910 году.

С гордостью могу сказать, что учился он хорошо, поскольку по окончании ЦПШ получил Похвальный лист.

Удомельско-Богословская церковно-приходская школа была основана в 1898 году при храме Иоанна Богослова, что в Троице, и находилась в деревне Слободка. В Тверском епархиальном статистическом сборнике, стр. 252, указано, что в 1900 г. она располагалась в своём доме, местные средства школы составляли 101 руб. 25 коп. Обучались в ней 28 человек. Законоучителем был местный священник (бесплатно), а учителем – Ф.Д. Смоленский, из 1 класса духовной семинарии (вознаграждение 59 руб.).

Небольшая справка о ЦПШ: Церковно-приходские школы - начальные школы в дореволюционной России, существовавшие при церковных приходах. Преследовали в основном церковные цели, наставляли юношество в вере. В 1884 появились «Правила о церковноприходских школах», согласно которым создавались как одноклассные (2-годичные), так и двухклассные (4-годичные) ЦПШ. В начале 20 в. они стали соответственно 3-х и 5-тигодичными. В одноклассных ЦПШ преподавались закон божий, церковное пение, чтение церковной и гражданской печати, письмо, арифметика; в двухклассных, кроме того, давались сведения из истории. Материал для чтения был религиозно-монархического содержания. Управлял ЦПШ училищный совет Синода через епархиальные училищные советы. Обучение вели священники, дьяконы и дьячки, учителя и учительницы, окончившие главным образом Церковно-учительские школы и Епархиальные училища. После 1917 г. ЦПШ были упразднены в связи с закрытием всех религиозных школ и созданием единой государственной социалистической школы.

(Из Большой советской энциклопедии)

Бывшее здание школы в теперь уже не существующей деревне Слободка

Переселение. Как это было...

Строительство атомной электростанции полностью изменило жизнь людей, населявших из поколения в поколение берега озера Удомля. В своём блоге я рассказываю про родную мне деревню Вакарино, но с карты исчезла не только она…

Запруднов Б.С. Начало строительства КАЭС. 1980

В ходе строительства КАЭС проводилось выселение жителей из деревень, попавших в санитарно-защитную зону вокруг строящейся электростанции. Об этом рассказывается в книге ветерана атомной энергетики Л.И. Подушкова «Красноярск-26. Подземная АТЭЦ. Удомля. Калининская АЭС».

Несмотря на то, что очень грустно вспоминать те события, но приходится признать, что они уже стали историей. Поэтому привожу здесь цитаты из книги, чтобы не забывать, как происходило это очередное «переселение народов» в масштабах девяти деревень.

Строительство КАЭС

«Поскольку строилась атомная электростанция, то по существующим в те годы нормативам в зоне АЭС радиусом 3 км запрещалось постоянное пребывание человека, не связанного с производственной деятельностью, то есть проживание населения. Это так называемая санитарно-защитная зона (СЗЗ). В такую зону КАЭС попало девять деревень: Вакарино, Глиновка, Дюкино, Сатина Горка, Слободка, Сухарево, Троица и частично Ряд и Саминец. В Троице, кроме жилых домов, находился действующий православный храм и кладбище при нём и начальная школа. Кроме того, в эту же зону попадало местечко Лубенькино, в котором находился интернат для душевнобольных. Интернат размещался на берегу озера Удомля в здании бывшей дачи владельца текстильных фабрик Рябушинского.

… эти темы — выселение жителей деревень из санитарно-защитной зоны … практически прошли как бы вскользь во всех брошюрах и книгах, посвящённых созданию КАЭС… воспользуюсь я воспоминаниями Подушковой Н.Г., моей жены, начавшей работу в Дирекции строящейся АЭС в качестве техника ПТО:

"… Необходимо было объехать все эти деревни, составить подробный перечень всех личных хозяйств в каждой деревне и составить списки проживающих в них. В дальнейшем, с согласия собственников, предстоял их переезд на новое место жительства и выплата денежных компенсаций. При желании собственники могли разобрать и вывезти свои строения и садовые посадки из создаваемой зоны. А всё, что оставалось после этого, необходимо было разобрать и вывезти из зоны, обесточить и демонтировать электро- и радиопроводку.

Я начала с визита к прокурору, чтобы узнать, как выполнить свою часть работы, не нарушая закон, не нарушая прав собственников и жителей деревень. … В комиссию вошли специалисты из бюро технической инвентаризации (БТИ), администрации района и из архитектурного отдела, а от Дирекции строящейся КАЭС включили меня.

Проживающие в этих деревнях были заранее оповещены о предстоящей акции через сельсовет и через районную газету «Путь Октября». Для поездки по этим деревням комиссии был выделен микроавтобус «Кубанец»

… Переписывали все дома, а также проживавших в них жителей, все дворовые постройки, включая бани, скотные дворы и сараи, садовые деревья и кустарники. В таких деревнях, как Вакарино, Сухарево, Глиновке или Слободке в каждой было по 30-35 домов или около того. А были совсем небольшие, такие, как Сатина Горка или Троица, в каждой из которых около десятка домов. В Троице ещё сохранилась начальная школа (её закрыли около 1975 года) и действующая церковь.

Запомнилась деревенька Дюкино, расположенная вдоль небольшой речушки Хомутовки, на противоположном берегу которой возвышалась гора, поросшая сосняком. Деревни Ряд и Саминец были самые большие из них, но в санитарно-защитную зону в них попадало не более 10-15 домов. В целом предстояло обследовать около 200 хозяйств; из них около 175-ти в семи деревнях, которые должны были исчезнуть полностью. На этой территории около 30-ти квадратных километров проживало на тот период порядка 350-ти человек.

Солодов В.С. Дорога на Калининскую атомную. 1980

… были отдельные дома, в которых проживали одинокие или супружеской парой старики. Были и так называемые дачи, которые оживали в основном в летнюю пору, когда «дачники» приезжали из Ленинграда, Москвы, Ярославля и даже из-за рубежа. Всего вот таких домов оказалось около 40. Помнится, на островке, что недалеко от бывшей дачи в Лубенькино, один из двух домов принадлежал Илье Борисовичу Збарскому, тому самому, который в своё время бальзамировал тело Ленина. А в Троице в один из домов приезжал в летнюю пору офицер Советской Армии в отставке, постоянно проживающий в Венгрии. В основном же проживали в этих деревенских домах полноценные семьи, в некоторых из них было до 5-6 человек, иногда представители трёх поколений. Трудоспособные работали в совхозе «Труд» или в Удомле, некоторые уже нашли работу на стройплощадке АЭС. Их дети учились или в школе, или в Удомельском СПТУ-45, или в учебных заведениях Волочка, Ленинграда, а кто-то проходил службу в армии. Проживали в некоторых домах и такие, которые прибыли на стройку КАЭС из других городов и весей и на первых порах, не имея ещё своего жилья, прописывались в близлежащих деревнях. Тем более, что, например, от деревни Сухарево до этой самой стройки было не более полкилометра, А Вакарино, в которой находились сельсовет и центральная усадьба совхоза «Труд», вообще размещалась в строительной зоне и по этой причине исчезла в первую очередь.

Часть жителей из этих деревень уже перебрались сами в Удомлю в 1976-78 годах — в связи с началом стройки.

… могло сложиться такое впечатление, что в этих деревнях проживают в основном старики. Но это потому, что когда мы находились в этих деревнях, выполняя свою работу, всё трудоспособное население и учащиеся отсутствовали, занятые своими делами. И оставались старики, которые практически постоянно находились в деревнях. Встречались среди них те, которые родились ещё «до революции» или вообще в XIX веке. Была, например, бабушка 1882 года рождения. Стало быть, на начало нашей работы ей было уже 95 лет.

Берег д. Ряд в ХХ и ХI вв.

Эти старики и старухи пережили войну с Японией 1905 года, Октябрьскую революцию, гражданскую, финскую, Великую Отечественную войну, коллективизацию и т.д. Встречали они нас доброжелательно, с пониманием. Люди старшего поколения с сожалением, с грустью, а порой со слезами готовились покидать родные для них места, где они родились и прожили долгую жизнь. Им жаль было своих домов и всего нажитого за долгую жизнь, которое ни в какую квартиру городского типа не вместить, тем более скотину или домашнюю птицу. Что касается скотины и птицы, то в перепись это не входило, и компенсация не предусматривалась, другими словами, этот вопрос решался «индивидуально в каждом конкретном случае».

Старики и старушки не роптали, соглашались с необходимостью предстоящей акции, понимали их состояние, искренне нам было жаль их...

Если хозяйство принадлежало «дачникам» или другим владельцам, проживающим на период работы комиссии за пределами района, требовалось получить их письменное согласие на снос строения и получение денежной компенсации. Для получения необходимых сведений о владельцах этих хозяйств, в частности адреса их постоянного проживания, приходилось обращаться в Вакаринский сельсовет, где находились так называемые похозяйственные книги (ныне эти книги хранятся в районном архиве). И приходилось письменно обращаться к этим владельцам... Всю эту переписку от начала и до конца вела я... до октября 1980 года. 

… переселение из сносимых деревень во вновь построенные жилые дома в деревне Ряд началось позже, по мере завершения их строительства. В этих новых домах переселенцы будут получать … благоустроенные квартиры…

… К пуску первого энергоблока создание санитарно-защитной зоны было завершено. Проживающие в названных населённых пунктах расселены, все строения разобраны. Лишь интернат из Лубенькино перевели в Тарасково несколько позже ввода в эксплуатацию первого энергоблока»

С тех пор прошло более 30-ти лет. Атомная электростанция построена, она величаво раскинулась на берегу озера, олицетворяя собой прогресс и победу цивилизации. И можно было бы испытывать чувство радости и гордости… Но стоит бросить взгляд в сторону, посмотреть на деревню Ряд, находящуюся в километре от КАЭС, взглянуть на те дома, где переселенцы из уничтоженных деревень получили «благоустроенные квартиры», то становится как-то грустно и тревожно.

Дома для переселенцев в д. Ряд, 2013 г.

Источники: http://of.putnik.ru/viewtopic.php?f=24&t=437&start=15#p6573

Вакарино. Касса взаимопомощи

В нашей семье сохранилась тетрадка, когда-то привезенная из Вакарино, с названием «Книга учета имущества материалов, расчетов, расходов, фондов, валовой продукции и доходных поступлений». В летние дни нашего детства тетрадь с таким серьезным названием служила всего-навсего альбомом для рисования. 

Когда шли дожди (а в Вакарино это бывало часто) и нельзя было гулять, бабушке нужно было чем-то занять внуков. Она поднималась на чердак и доставала очередную тетрадь из сваленных в кипу бумаг. Это были бухгалтерские книги, в основном пустые, не заполненные, и многие очень толстые. В них можно было и рисовать, и играть (например, в морской бой), и делать из листов самолетики…

Наш дом в Вакарино

Всё это «богатство» осталось у нас с тех давних пор, когда в нашем доме располагалось правление колхоза, где мой дедушка, Петров Иван Петрович, был счетоводом. Колхоз, состоящий из одной деревни Вакарино, просуществовал до начала 1950-х годов, а потом несколько таких колхозов объединили в один совхоз.

Тетрадь, с которой я начала рассказ, отличается тем, что в начале её сохранились несколько листов с записями, сделанными рукой моего дедушки в далекие 1936-1937 гг.

Из этих записей можно понять, что была в деревне (в колхозе) касса взаимопомощи, куда поступали членские взносы и откуда выдавались ссуды, с возвратом и безвозвратно. Непонятны для меня строки от 5/II – «проценты вышестоящей организации» и «списано на счет сберкассы».

На фото – странички из этой книги. Интересно то, что здесь указаны фамилии некоторых жителей Вакарино тех довоенных лет:  Торгашовы Николай и Анатолий, Орлова Анастасия, Байков Арсений, Павлова Анна, Крылова Марина, Березин Василий, Тополов Иван.

Остров Двиново

Остров Двиново, самый большой остров на озере, был хорошо виден с берега Вакарино, - он находился прямо напротив деревни.

Вид на остров из д. Вакарино

Деревенские редко бывали на острове, потому что он был населен: там располагались несколько домов, в которых жили дачники. Долгое время я не располагала никакой интересной информацией о Двинове, пока, наконец, один из бывших обитателей острова, Алексей Збарский, не поделился своими воспоминаниями на форуме сайта putnik.ru

С разрешения автора я размещаю этот рассказ в своем блоге:

"Старожилы вспоминали, что до революции остров Двиново был безлесным, на его земле рядские крестьяне сеяли хлеб.

На картине Левитана "Над вечным покоем" (1894) видны участки пашни, а также отдельные группы деревьев (у меня нет ни малейшего сомнения, что мы видим на картине остров Двиново, какие бы споры об этом не возникали бы), а в средней его части недалеко от мыса, смотрящего на Лубенькино, нарисованы несколько елей. И действительно, в этом месте расположен участок елового леса, среди которого до 70-х годов росла огромная ель, она вполне могла сохраниться с конца второй половины 19 века, и её видел Левитан с возвышенности на мысе Гребло. Эта ель была самым старым деревом на острове, диаметр ствола в комле составлял около 1 метра. Потом она засохла от старости и была срублена на дрова.

Такая же старая ель росла на стыке двух липовых аллей напротив парадного входа в особняк Рябушинского в Лубенькине. Вскоре она тоже погибла…

Остальной лес к моменту нашего поселения на острове в 1951 году (а он занимал практически всю его территорию, около 95%) был не старше 30 - 40 лет.

На карте Менде 1850 года жилье на острове не обозначено.

Возможно, что первая жилая изба появилась при организации Рябушинским зверинца на острове, но достоверных сведений об этом нет. Скорее всего, жилье появилось на острове при организации хуторов в начале ХХ века. 

Первым жителем Двинова был крестьянин-хуторянин Волов Федор Степанович по прозвищу Рютя, проживший здесь приблизительно до начала 30-х годов и переселенный потом в д. Слободку. Его я хорошо запомнил, так как он поддерживал дружеские отношения с моими родителями, посещал нас на острове, много рассказывал о своей бывшей островной жизни, приглашал моего отца и меня с собой на рыбалку. Это был крепкий старик среднего роста с окладистой бородой, великолепно знавший озеро с его отмелями, сухменями и глубинами. Ловил рыбу он исключительно либо на дорожку, либо на маленькую бортовую удочку из можжевельника. Его уловы меня, тогда десятилетнего мальчишку, поражали. Особенно запомнились лещи по 4-5 кг, которых он иногда привозил моей матери в подарок (оставался Дон Жуаном, несмотря на возраст). Существовала проблема их поджарить, так как они не помещались на самой вместительной в доме сковороде, обычно использовавшейся для приготовления большого черничного пирога в русской печи.

Переселяясь в Слободку, свой большой дом-пятистенок с пристройками, конюшней, сараем для сена, амбаром и баней он продал под дачу архитектору Ивану Кузьмичу Запорожцу (брату известного большевика Петра Кузьмича Запорожца). Новый хозяин произвел незначительную перестройку дома, пристроив к нему обширную открытую террасу с мансардой над ней.

В небольшой избушке-пристройке к главному дому поселились сторожа Лева и Нюша. Лева был из местных раскулаченных крестьян, Нюша в молодости служила горничной в доме князей Юсуповых в Петербурге и была свидетельницей убийства Распутина, о чем рассказывала моим родителям.

В 1951 году И.К. Запорожец продал дом. Новыми владельцами стали Илья Ильич Иванов и мой отец - Илья Борисович Збарский. Они были сослуживцами на кафедре биохимии 1 Московского медицинского института им. И.М. Сеченова, которую возглавлял мой дед академик Борис Ильич Збарский, одновременно заведовавший спецлабораторией при Мавзолее им. В.И.Ленина. Иванов вскоре продал свою часть дома родственнику моей матери Василию Кузьмичу Дуднику… Лева и Нюша продолжали круглогодично жить на острове и выполняли свои сторожевые функции до самой старости. Средства к существованию они зарабатывали ловлей и продажей рыбы. Закончили они свою жизнь в доме инвалидов в Лубенькино.

В.К. Дудник пригласил в освободившуюся избушку своего брата Андрея Кузьмича, который переехал на остров из Дербента с женой - армянкой Сарой. Их брак через несколько лет распался и место Сары заняла Марфа Ивановна из д. Сухарево. Андрей Кузьмич тоже закончил свою жизнь в доме инвалидов, его супруга продала избушку Г.Г. Гаузе - другу семьи Дудников. 

В 1952 году на острове появился новый жилой дом. Мой отец купил избу у агронома в деревне Огибино, что стояла позади болота за деревней Ряд. Дом раскатали и зимой перевезли на лошадях на остров, где заново собрали с помощью местных плотников. К дому выделили 12 соток земли. А принадлежавшую нам половину дома Запорожца отец продал В.К. Дуднику. С тех пор владельцы трех домов на острове не менялись, дома переходили по наследству до 1987 года, пока не произошло наше отселение из-за строительства КАЭС.

Мною подсчитано, что за 36 лет я провел на острове в общей сложности не менее 108 месяцев или 9 полных лет. Впервые я ступил на островную землю в 4-летнем возрасте, последний раз был на острове в 40. С той поры минуло 25 лет. Но еще не было дня, что бы я не вспомнил озеро и остров, прекрасные в любое время года, тишину и покой этих мест. До сих пор слышу крик чаек над озером, как шуршит на ветру тростник, шелестят листьями клены возле нашей террасы, в кроне берез пересвистываются иволги, а весной в кустах у воды заливаются соловьи. И я по праву считаю, что на этом острове осталась моя малая Родина, вошедшая навсегда в мою память...

Вид на остров Двиново

В качестве постскриптума добавлю, что часть из приведенных здесь сведений я взял из устных рассказов (что удалось вспомнить) и письменных воспоминаний моего отца, умершего в 2007 году в возрасте 94 лет».

Источник:  http://of.putnik.ru/viewtopic.php?f=24&t=989&start=15#p5584